Воспоминания жительницы д. Рузино

Из истории Покровского храма д. Рузино (Рядом с пос. Крюково)

В 2011 году был записан рассказ Любови Васильевны Яшкиной (в девичестве Мозжухиной) о битве под Москвой

— У мамы нас  осталось  пять  человек  детей, и шестым  она была беременна. Когда к нам в деревню пришли немцы, домов наших уже не было.  Они были сожжены нашими солдатами, чтобы немцам негде было скрываться. Мы жили в землянках, которые на скорую руку были выкопаны. У нас копали мои братья Василий и Виктор. Они выкопали возле дома в саду, но, когда горели дома, то и загорелся наш сад. Мы с большим трудом выбрались оттуда и перебежали к соседям, у которых землянка была выкопана подальше от домов, ближе к лесу. Когда мы туда бежали, над нами свистели пули, рвались снаряды. Немцы у нас находились целый месяц. Они издевались над нами. Мою младшую сестру, которой было 4 года (она с 37 года) окутали проволокой, раскачивали и кидали в снег. А нас никого не подпускали  к ней.  Потом, прошло некоторое время, братья Василий (с 28 года), Виктор (с 29-ого года) поползли за ней. Она лежала в снегу и уже почти замерзлая. У нас ничего не было ни пить,  ни есть, но мы не могли вылезти из землянки. Но нам так хотелось есть и пить, тогда брат Виктор пополз на колодец за водой, но там оказались немцы, и его заставили качать им воду в бочки и долго его не было. Потом пополз старший брат Василий за ним, и он уже лежал у колодца почти недвижимый. Он отморозил ноги. Брат его дотащил в землянку. Так.

— А теперь расскажи нам как выводили на расстрел.

— Теперь так. Немцы нас выводили расстреливать. Они открыли крышку в окопе и нас всех оттуда вывели на улицу. Поставили нас всех в ряд. Маму – первую. Она была беременна, с большим  животом. Нас всех поставили в общем в ряд. И начали над нами водить автоматами. Стали маме в живот автоматом тыкать. Посчитали, что очень много детей и еще одного. И потом мы хотели уже прощаться. Нам мама сказала: ”Ну, детки, давайте прощаться. Это все уже”. И мы только к маме все стали кидаться, прощаться, они нас опять растаскивали, ставили в ряд и опять над нами водили автоматами. А потом скомандовали нам, чтобы мы повернулись и опять опустились в окоп. И когда мы спускались в окопы, у нас всех было такое впечатление, что нам в зад будут стрелять, и мы все окажемся в окопе уже мертвыми. Ну, правда, они нас не тронули, все-таки не расстреляли. Ну и вот, здесь, в эту же ночь, брат вышел на улицу, в туалет выполз, а там оказался наш сосед по деревне, в которой мы жили до этого. Ну и вот, он был партизаном. И он, когда увидел моего брата, они, конечно, обрадовались. И он нам принес хорошую новость. Говорит: “Ну все, в эту ночь, вот подойдет ночь еще, мы их погоним. Так что, -говорит, — ждите вашего освобождения.” И правильно, на следующую ночь здесь такое было, что нельзя было передать, что делалось. Это было вообще невыносимо слушать и все. В общем пошли танк и стрельба и взрывы, вот и потом смотрим, открывается люк, люк в землянке и опускается солдат  к нам туда. И уже солдат оказался наш, которые освобождали нас. Ну вот. Они сразу нам сказали: “Что они здесь над вами делали, вот как издевались, как чего”. Ну и вот сказали: “Теперь мы их погоним”. И вот они в общем погнали, и мы на утро (это было ночью все), утром мы встали, стали выползать на улицу, было очень снежно, было очень  холодно. Вот. А мы и голодные и холодные и пошли мы в свои пепелища собирать эту картошку, что было в подполах. Она была уже мороженная. Мы с младшим братом, который  младший из братьев, пошли на пепелище, набрали этой картошки, влезли в землянку и начали зажигать костер, испечь картошки чтобы поесть. Но там пошли стрелять пули. Там оказалися пули. И мы выскочили оттуда с ним. Не знаю, как мы остались живы с ним. Выскочили мы оттуда. И потом уже в общем собрались мы, потом пришла эта … госпиталь шел, вместе врачи шли. И в общем брата они сразу осмотрели, его ноги, потому что его ноги они были отмороженные. Они его перебинтовали и сказали, что ноги ему, наверно, придется ампутировать. И так что мы его завернули, разными тряпками обернули и нашли какие-то там сани, нашли или сбили из чего-то. И мы двинулись обратно сюда в Рузино из Овражина.

На пути была расчищена только дорога, чтобы проехать нашим. Танки, лошади и солдаты. И когда мы зашли в лес, на окраине леса, на опушке леса, лежали наши солдаты и лежали они как дрова. Дружка на дружке и все лежали они на спине. А мама нам сказала: ”Вот солдаты то в валенках, надо бы валенки снять, что-то одень на ноги”.  Мы же тряпками были завернуты, не пойми чем ноги были у нас завернуты.  И мы повернули туда втроем. А здесь как раз идут и наши танки.  Увидели, что повернули сюда, остановились и стали нам кричать: ”Стоять на месте!” Мы, конечно, дети глупые остановились, не поймем, в чем дело. Они кричат: ”Стоять, не с места!” Потом начали маму ругать, как мама позволила нам подойти к солдатам, она  не подумала о том, что сейчас мы можем взорваться. В общем они нам дали команду, чтобы мы повернули в обратную сторону к дороге, где они уже прочистили, где шли уже танки, солдаты и все. И сказали нам теперь идти обратно шаг в шаг, как вы шли туда. И вот мы оттуда вышли на дорогу. Ну конечно, здесь начали маму сильно ругать они, что она нами так рисковала. Потом дали нам хлеба и мы двинулись дальше, сюда в деревню, где бабушка была. Мы перед войной сгорели в этой деревне, и теперь мы возвращались в эту деревню. И потом уже идут танки, дорога расчищена, а нам нужно пропускать их. И мы стали залезать на обочины, на снег, потому что снега  было очень много зимой. И вот все влезли и брата втащили на санках на обочину на эту, ждали пока колонна пройдет. А там поворот был и я шла как раз на этом повороте, и я не успела залезть на эту обочину. Спасибо, что меня старший брат дернул и мимо меня прошел танк, чуть ли мне не по ногам. Когда мы пришли уже в деревню, смотрим, … стоит, слава Богу, и думаем: а Рузино стоит, или нет. Мы же не знаем ничего, что здесь. Смотрим – стоит, и стали идти дальше, к бабушке. Пришли к бабушке, подошли к дому, а они тоже только что с леса пришли, тоже оббивали окна, заходили в дом. И так что мы были у бабушки, немножко побыли. Потом немца отогнали, и у нас получилось, что маму забрали в госпиталь. А нас забрали всех в детский дом. Я была в детском доме. Братья были поменьше в детском доме (они постарше). Старший брат ушел обратно к бабушке из приюта. Нас троих сначала направили в один детский дом, потом второго брата от нас взяли, поскольку у него возраст, и его взяли а ПТУ. А потом и с этим братом нас разлучили.  А вот младшую сестру мама тоже нашла. Нашла так. Когда ее забрали в госпиталь, она там пробыла долго. И когда она оттуда вернулась, стала нас всех собирать из детских домов. Жить нам было негде. Мы жили в землянке. Здесь на горе была землянка высокая, там солдаты были, находились во время войны. И вот мы прожили в землянке. А потом мне уже пришлось с мамой ездить везде, и в район, тогда был Химкинский район, и в Райисполком, везде. Там нам оказывали помощь.

— Расскажи, как ты к Сталину ходила.

Меня мама брала из детского дома из Салтыковки. И когда она меня привезла, она меня привезла в землянку, которая после солдат осталась. Но все уже были в сборе, кроме меня, она меня забирала в последнюю очередь. И после этого мне пришлось с мамой вместе добиваться, чтобы нам какое-то жилье дали. И нам пришлось добиваться вплоть  до того, что обращаться в Кремль к Сталину. И вот мы с мамой туда поехали. Я написала заявление, все описала, какая  у нас обстановка, все. И мы поехали с мамой туда. Конечно, туда было очень тяжело пробираться. Мы первые ворота еще прошли, хоть там и охрана стояла, но все-таки мы каким-то путем прошли. Потом стали уже подходить к дому, к белому, а там стоит охрана, и нас ни в какую не пускает. И вдруг, открываются там двери, а там сразу лесенки идут как-то, как будто бы на второй этаж. А с мамой плохо, она была контуженная, без конца падала без сознания. У нее эпилепсия. И там какой-то мужчина. А нас не пускают, а я плачу стою, заявление в руках держу. Плачу, что нам жить негде, что нас много, детей много. Вот видите, мама больная, с ней припадки. Потом вдруг появился там какой-то военный, на площадке. Подходит и спрашивает у меня: ”Дочка, в чем дело?”А я плачу и подаю ему это заявление. Он прочитал его, потом говорит: ”Пойдем, дочка, со мной пройдем.”И провел меня. Он завел меня в кабинет, но там кругом охрана. Там в каждом кабинете еще по два охранника. Посадил меня на стул и сказал: “Девочка, не волнуйся, не плачь, мы вам помощь окажем.” В общем меня они здесь. Там были охранники, солдаты. А маме, говорит, мы уже вызвали “скорую помощь”. Там с мамой “скорая” занимается. Я посидела, потом выходит Калинин, обнял меня, стал успокаивать, чтобы я не плакала. “Вот, деточка, мы вам окажем помощь. Вот вам документы, поедите в Райисполком, и вам там все это окажут. И отдадут и землю вашу (что до войны у нас была здесь) и дадут жилье. ” И потом нас со “скорой помощью” довезли до Ленинградского вокзала. Мы приехали домой. На другой день я поехала в Райисполком. Тогда был председателем в Райисполкоме Пархоменко. Когда они мне отдавали документы, сказали, что мы там все уже сообщили, а эти документы вы им покажите, но не оставляйте им, оставьте их себе. И когда я уже приехала в Райисполком, Пархоменко мне все объяснил, что жилье вам будет. И вот нам дали жилье. Там один дом был, то есть половина дома, свободна, и нас туда поселили.  И потом после этого нам обратно отдали этот участок, который был перед войной. И отдали землю нам, и мы построились с трудом. И то дом до конца не доделали. Здесь уже и ребят взяли в армию старших. И мы доделывали вместе с братом с третьим, который младше тех братьев. Младшая самая я уже оказалась и сестра еще, самая младшая. И вот так мы построили кое-как, и нам отдали землю. Конечно, большая благодарность всем, что нас все-таки не бросили. Такое время было, такая война была! И все-таки нас страна не бросила. И мы все очень благодарны. Сейчас, понятно, вся семья уже вымерла. Из семьи осталась я одна. Война на столько повлияла! По врачам ходила, и мне сказали, что вас контузило всех, всем досталось. И сейчас я в семье осталась одна. Все поумирали у нас и мама, и братья, и сестра. И я от имени всей семьи, от имени не только всей семьи, но и от имени всех пострадавших, которые перенесли эту страшную войну, от всех, выношу большую благодарность правительству нашему за то, что они нас не бросили. Все-таки и воспитали, считай, нас. Мы и в школе учились. И большое спасибо нашему правительству.

 

Фотографии предоставлены Государственным Зеленоградским историко-краеведческим музеем http://zelmuseum.ru